1.
Стиль церковн
Настроение веков.
Две пристройки. Вход.
Колонны Купол с светлой пустотой.
В алтаре кресты, иконы
И орнамент золотой.
Фресок темные узоры;
Ниши, выемы дверей.
Сверху каменные хоры
С горельефами зверей.
Все и здесь пришло в упадок, —
Все ограбила война.
Кулебякин А. П. Ахтамар // Дверь Мехера; Отзвуки Вана : [Стихотворения / Предисл. и примеч. авт. [Эривань] : Армянский коммитет «Верашинутюн», 1916. С. 71‒82.
2.
зигзагом понемногу
Спускает под откос,
И вдруг из скал выходит на дорогу
Оторванный утес.
И рядом с ним, потресканный и темный,
Осколок наклонен,
А там еще другой утес огромный
К обрыву прислонен.
Большой утес похож на нож от плуга,
Другой,
Кулебякин А. П. Ак-Кепри // Дверь Мехера; Отзвуки Вана : [Стихотворения / Предисл. и примеч. авт. [Эривань] : Армянский коммитет «Верашинутюн», 1916. С. 45‒46.
3.
страной, что всех несчастней стран.
Одним крылом он осенял Масис,
Другим — седой от горьких слез Сипан.
Под ним, как туча, темен и тяжел,
Сбираясь по долинам голубым,
С испепеленных, разоренных сел
Струился молчаливый, душный дым.
Под ним на дне ущелий,
Городецкий Сергей Митрофанович. Ангел Армении («Он мне явился в блеске алых риз…»). 1918
4.
Ночь острая,
как лезвие ножа.
Над пышным миром
светлые просторы.
И, автоматы на весу держа,
Уходят в ночь
безмолвные дозоры.
Темна, темна
чужая сторона...
Костёр далёкий.
Дым печально-розов.
И в эту даль
глядит моя страна
Бесчисленными лампами колхозов.
Дозор
Луговской В. А. Пограничникам Армении / Луговской В.А. // Собрание сочинений в трёх томах. М. : Художественная литература, 1988-1989. Т. 2. С. 217.
5.
острая,
как лезвие ножа.
Над пышным миром
светлые просторы.
И, автоматы на весу держа,
Уходят в ночь
безмолвные дозоры.
Темна, темна
чужая сторона...
Костёр далёкий.
Дым печально-розов.
И в эту даль
глядит моя страна
Бесчисленными лампами колхозов.
Дозор уходит
Луговской В. А. Пограничникам Армении / Луговской В.А. // Собрание сочинений в трёх томах. М. : Художественная литература, 1988-1989. Т. 2. С. 217.
6.
любому уродству можно привыкнуть,
если видишь его с детских лет.
Я забываю имя девушки, с которой лежу
на полу в темном доме весь вечер…
Я говорю ни о чем – лишь бы поговорить.
Ключ к твоему сердцу
лежит на кухонном шкафу
В. Г. Месяц. Дредноут Арарат / Месяц В. Г. // Стихи четырнадцатого года. М. : Водолей, 2015. 254 с.
7.
молния разобьет.
Они как зубы сточатся друг о друга.
Сверхчеловек – это просто кто-то другой.
Двойник, близнец, отраженье в воде…
Существует темная церковь в светлых мирах.
Мы заходили в нее поутру.
Становятся глуше колокольчики звонких копыт.
Ветшают привычные жесты.
Глухой паутиною
В. Г. Месяц. Дредноут Арарат / Месяц В. Г. // Стихи четырнадцатого года. М. : Водолей, 2015. 254 с.
8.
бедна, к сожалению, память природы:
Порастают быльем рубежи исторических схваток,
И былые могилы становятся просто холмами,
И над прошлым смыкаются темные воды забвенья.
Да и память истории тоже порой ненадежна:
Там подчищена строчка, а тут — недостача страницы,
Там изъяты бумаги,
Михаил Львович Матусовский. ГОБЕЛЕН ГРИГОРА ХАНДЖЯНА
9.
обрывы
И скаты с обвалами камней разбитых.
Вот ниша… Таблица… какия-то двери, –
Следы косяков и гранитная рама:
Глубокая впадина в темной пещере, –
Как будто притвор разореннаго храма.
С работой людскою здесь слита природа
В законченных формах своих очертаний.
И древняя
Кулебякин А. П.. Хорхорския пещеры
10.
формах своих очертаний.
И древняя надпись пестреет у входа
Полосками клинышков всех сочетаний.
Пещера большая: пять комнат глубоких
С причудливо темным пятнистым плафоном.
Квадратныя ниши в простынках широких
И треснувший пол с незаметным уклоном.
Под этой пещерой в обрыве другая,
Кулебякин А. П.. Хорхорския пещеры
11.
Козлиная тропа змеится над Севаном
по скату рыжих гор, в воде отражена,
лилово-темная, и чуть позлащена
колеблемым, как дым, предутренним туманом.
Пройдись и посмотри: по скалам и полянам
белеют статуи, и между
Василенко В. М. Изваяние // Меценат и мир. №49‒52. [Электронный ресурс]. URL: http://www.mecenat-and-world.ru/49-52/vasilenko2.htm (дата обращения 09.12.2023).
12.
Баю-бай, баю-бай, баю-бай!
Спи, дитя! спи, дружок! спи, родной!
Баю-бай, баю-бай! Тишина:
Даже озеро волною не плеснет.
Баю-бай, баю-бай! ночь темна,
Только сердце до рассвета не уснет.
Баю-бай! я боюсь! Боже мой!
Где отец? не пришел! мы одни!
Баю-бай! не
Кулебякин А. П. Колыбельная песня // Дверь Мехера; Отзвуки Вана : [Стихотворения / Предисл. и примеч. авт. [Эривань] : Армянский коммитет «Верашинутюн», 1916. С. 87‒88.
13.
высокие зори,
плещется море.
Ветер с нагорья,
и от деревни до мельницы и до гумна
зыблется нива весь день от темна до темна,
и, с небесами раздольем лазоревым споря,
плещется море –
ветер в нагорья.
Кубатьян Г. И. Море пшеницы. Из Даниэла Варужана // Г. Кубатьян. Зона заплыва: Книга стихов. Ереван: Наири, 1990. С. 40.
14.
плещется море.
Ветер с нагорья,
и от деревни до мельницы и до гумна
зыблется нива весь день от темна до темна,
и, с небесами раздольем лазоревым споря,
плещется море –
ветер в нагорья.
Кубатьян Г. И. Море пшеницы. Из Даниэла Варужана // Г. Кубатьян. Зона заплыва: Книга стихов. Ереван: Наири, 1990. С. 40.
15.
краски осени и скалы встали кругом.
На городище тишь, трав поздних аромат.
Какие чудища теснятся друг за другом,
их плечи темные позолотил закат.
На городище тишь. И я вошел с испугом,
на камень оперся. Ближайший куст горбат,
в его движении
Василенко В. М. На городище Айри Банка // Меценат и мир. №49‒52. [Электронный ресурс]. URL: http://www.mecenat-and-world.ru/49-52/vasilenko2.htm (дата обращения 09.12.2023).
16.
край, мой отчий край казался чужд и тесен.
Но в эту ночь уже не стало сил,
Вся жизнь моя — как темные кулисы
Над тишиной торжественных могил,
Где желтый мирт цветет, и плачут кипарисы.
Голгофою Армении родной
Явилось прошлое...
И лучше
Русские писатели об Армении: Сборник / Сост. С. Арешян, Н. Туманян. Ереван: Арменгиз, 1946. С. 97–98.
17.
теперь уже
У гениальности на грани
Грозу в есенинской душе
И скорбь во взгляде Пиросмани.
Клубок печалей и тревог
Из темного иконостаса,
Срывающийся за порог
Безумным криком Комитаса.
Эпохи трепетный отстой,
Запечатленный без изъяна
В улыбке страсти непростой
Расстрелянного Шаумяна.
Дудин М. А. Собр. соч. в 4-х т. Т.2. Время. Стихотворения и поэмы 1963–1986. М.: Современник, 1987. С. 276–277.
18.
любовь,
Был он здесь не один — вместе с целой страной
Вместе с правдой, зовущей нас к подвигам вновь.
Словно заревом темным на сердце легло
Отгоревшее страшное детство его,
Но открыто, как небо, как небо светло,
Буйной зрелости праздничное торжество.
Незабытое
Звягинцева В. К.. Портрет поэта
19.
найдётся нежней его
песен священное волшебство?
Странный монах о любви поёт
сразу на трёх речах!
Тайны возлюбленной – словно мёд
в тёмных её очах.
Шифры и судьбы пути сплели:
струны ласкает пясть.
Странный любовник идёт в Тифлис,
чтобы за веру пасть…
Гацко-Славацкий Р. В. Саят-Нова // Портал «Стихи.ру». [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://stihi.ru/2021/02/18/6451 (дата обращения – 25.03.2023)
20.
Где ты, неведомый город огромных глыб,
город красавиц и сказочных богатырей?
Где следопыты, что встретить его могли б
в тёмной глуши чащоб, в колдовской заре?
Где в заповедном озере скрылся клад? –
только герой способен его извлечь!
Конь-Джалали под
Гацко-Славацкий Р. В. Сасун // Портал «Стихи.ру». [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://stihi.ru/2021/02/18/6451 (дата обращения – 25.03.2023)
21.
Опять над Араратом в небе рваном,
В один поток смещая времена,
Из темных туч мелькает ятаганом
Холодная и острая луна.
Не в первый раз ты терпишь неудачу,
Не в первый раз тебя
Дудин М. А. Левону Мкртчяну // Земля обетованная. Посвященная. Переводы. Ессе. Стихи. Ереван, 1988. С. 375.
22.
в сердцах забрезжит новый свет —
Святой огонь... Уже полсотни лет
Тоска о нем твои туманит взоры.
Уныл наш мир, как темный жуткий лес,
Могила грез, святилище обмана.
А все же и в нем сквозит лазурь небес.
Нет! Не померкнет солнце
Кулебякин А. П.. Сонет-акростих Ованнесу Туманяну
23.
веков, не порвать их часам и неделям, —
Будет помниться долго полночная высь.
А потом оказалось, что это фламинго
Недалеко от темного сада кричали,
Журавлям же теперь и не время летать.
Так вот вышла с моею печалью заминка,
Видно, склонны поэты
Звягинцева В. К.. Тунисская ночь
24.
жжет все горячей.
Для поэта-живописца
Нет на свете мелочей.
Ах, звучащий где-то рядом
Ксилофонный стук подков.
Ах, горчайшая прохлада
Темных винных погребков.
Ах, дымок такой знакомый,
Чуть приправленный кинзой.
Ах, тифлисские балконы,
Перевитые лозой.
Там, где в круг сошлись
Матусовский М.Л. Горечь: книга стихотворений. М.: Сов. пис., 1992. С. 91.
25.
столбах. Ступени сходят вниз.
Оттенок куполов оранжевый и синий.
Обломанный карниз.
Мозаика дверей. Сквозной проход притвора.
Лепной орнамент стен. Угрюмый, темный фон.
И двухколонный свод старинного собора
В красе стенных икон.
Вот древний царь Абгар, — с ним Спас нерукотворный;
Мучитель
Кулебякин А. П. Варагский монастырь // Дверь Мехера; Отзвуки Вана : [Стихотворения / Предисл. и примеч. авт. [Эривань] : Армянский коммитет «Верашинутюн», 1916. С. 88‒93.
26.
Иоанн Креститель,
Рипсиме лицо — святая красота;
Сандухта, Григорис, Григорий просветитель.
Все воины Христа.
Наивный склад фигур, коричневые тоны,
И фресок темный цвет набрасывает мглу.
Горелые куски и рваные иконы
На каменном полу.
Армянские кресты и надписи на плитах
Отмечен в
Кулебякин А. П. Варагский монастырь // Дверь Мехера; Отзвуки Вана : [Стихотворения / Предисл. и примеч. авт. [Эривань] : Армянский коммитет «Верашинутюн», 1916. С. 88‒93.
27.
Шумный праздник очищенья, летний праздник вардавар.
Вардавар — уже кувшины все порожние до дна,
В соответствии с законом, от рассвета до темна
Продолжается в поселке, ни на миг не затихая,
Эта добрая, смешная и бескровная война.
Этот день я принимаю как
Матусовский М.Л. Горечь: книга стихотворений. М.: Сов. пис., 1992. С. 102.
28.
воскресни!
Хоть сотни изысканных строф напиши —
Я все ж предпочту им военные песни.
В Армении в сорок четвертом зимой
Пел «Темную ночь» возвратившийся с фронта
Разведчик-поэт. Как он пел, боже мой!
Светлела уже полоса горизонта.
И если на сердце
Звягинцева В. К.. Военные песни. Р. Ованесяну
29.
В Петербурге, в дни новогодья
Под темными сводами армянской церкви
Оставляли в песке зажженные Богу свечи.
Там же, в дни жаркой весны,
На маленьком кладбище
С
ссылка?
30.
Пахнущий терпко свежий пучок
Рейсом – сегодня – из Еревана, так нам обещали.
Хозяйка, с которой мы были – одно лицо,
Одно, горбоносое, темное, длинное, как с иконы,
Искоса глянув, сказала тому, кто когда-то был другом:
А ты спроси ее, спроси стоящую рядом,
ссылка?
31.
кресты витые
У храмов Гаянэ и Рипсимэ.
Такая в усыпальницах прохлада,
Что там ‒ снаружи ‒ львиный дрогнул зной,
И плиты стен ‒ темнее шоколада,
Дразнили вековечной новизной.
Спустился к Рипсимэ, как в ночь с откоса,
И там побыл с собой наедине,
Но
Геворкян С. Земля камней / С. Геворкян // Концентрат: стихи. М. : Водолей, 2019. С. 121‒133.
32.
каратель,
Слезами мы потворствуем ему.
Есть тьма. Но есть и каменный характер,
И он сильней ‒ не знаю, почему.
Послушай, жизнь ‒ темна, да не одна ж ты.
Пусть темная лошадка все наглей,
И, как Нарекаци сказал однажды:
Заходит солнце ‒ нам темно
Геворкян С. Земля камней / С. Геворкян // Концентрат: стихи. М. : Водолей, 2019. С. 121‒133.
33.
Но есть и каменный характер,
И он сильней ‒ не знаю, почему.
Послушай, жизнь ‒ темна, да не одна ж ты.
Пусть темная лошадка все наглей,
И, как Нарекаци сказал однажды:
Заходит солнце ‒ нам темно во мгле.
За пять минут до взлета
Геворкян С. Земля камней / С. Геворкян // Концентрат: стихи. М. : Водолей, 2019. С. 121‒133.