Армянский текст русской поэзии

блуждаю в опустевшем небе.
Я выпаду тебе, как иней,
как снег, летящий в створ фрамуг, —
красивый, кареглазый и не
принадлежащий никому.
Мы были там,
мы были рядом
с землей, опухшей, как от голода,
где облако над Араратом
хранило очертанье голубя,

Бершин Е. Л. Армения // Дружба народов. 2010. №6. [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://magazines.gorky.media/druzhba/2010/6/armeniya.html (дата обращения – 26.03.2023)

поры.
Две узницы одной таинственной идеи —
лицом к лицу.
Армения — сестра пустынной Иудеи
по небу и Отцу.
А я тебе — никто. Ни пасынок, ни деверь,
ни сват, ни брат.
Ревет аэропорт. Я выставлен за двери,
как ты — за Арарат.

блуждаю в опустевшем небе.
Я выпаду тебе, как иней,
как снег, летящий в створ фрамуг, –
красивый, кареглазый и не
принадлежащий никому.
Мы были там,
мы были рядом
с землей, опухшей, как от голода,
где облако над Араратом
хранило очертанье голубя,

Бершин Е. Л. Армения // Дружба Народов. №6. 2010. [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://magazines.gorky.media/druzhba/2010/6/armeniya.html

поры.
Две узницы одной таинственной идеи –
лицом к лицу.
Армения – сестра пустынной Иудеи
по небу и Отцу.
А я тебе - никто. Ни пасынок, ни деверь,
ни сват, ни брат.
Ревет аэропорт. Я выставлен за двери,
как ты – за Арарат.

Беспорядочной борьбы.
Все мужское истребляли,
Чтоб пропал армянский род,
Женщин в баржах отправляли
И топили в свой черед.
Все прошло. Никто не спросит,
Сколько жатвы смерть взяла.
Только Ван порой выносит
Полусгнившие тела.
Да порою ветер стонет,
Про минувшие бои. —

Кулебякин А. П. Аванц // Дверь Мехера; Отзвуки Вана : [Стихотворения / Предисл. и примеч. авт. [Эривань] : Армянский коммитет «Верашинутюн», 1916. С. 57‒59.

Врут, конечно. Не было такого.
Мы ж не звери, резать без оглядки
сотни тысяч душ.
Уйма лет. Продумано толково.
И никто, что взятки-де не гладки,
доказать не дюж.
Стало быть, играем в прятки-жмурки.
Быль, её запамятуют вскоре,
воздух

Кубатьян Г. Берег Евфрата // Дружба народов. 2021. № 10. С. 147–148.

все обиды скрывать,
Вот суровый удел армянина.
Мы привыкли сносить все удары судьбы.
С верой в Бога терпеть поруганья,
И никто, никогда не услышал мольбы:
Мы врагам не покажем страданья!..
Но наступит пора за позор отомстить
И сломить нечестивых гордыню,

Не убий. Геноцид армян и русская поэзия. 1895–1918 / Сост., ред. и вступ. очерк М.Д. Амирханян. Ереван. Национальная АН Республики Армения, Музей-институт геноцида армян, 1996. С. 88.

ли ходить так далеко?
Уж мы-то знаем, нет, не молоко
вода Арпы, Касáха и Чорóха,
но никогда, нигде и никому
не скажем, будто в маленьком дому
живется неуютно или плохо.
Да мы и впрямь почти что как семья.
Бежишь,

Кубатьян Г. И. Быть гражданином маленькой страны // Г. Кубатьян. Имя: Стихи. Ереван: Советакан грох, 1979. С. 69–70.

же, как я, придурки:
родную кровь не проведешь!
Давай свернем на Pushkin-street!
По-русски — вывеска «Аптека».
Да видит Блок, не говорит
почти никто здесь четверть века
на северном моем наречьи -
кремнистый впору алфавит
заучивать нечеловечий.
Трехцветным пламенем горит
полотнище де Лузиньяна.
Лазурная

Калашников C. Б.. Ереван‒Вагаршапат

10.

копает прах
На брошенном берегу.
И вереницей исход
Чрез горную цепь ползёт.
Но за горами не дом —
И там их никто не ждёт…

Ресурс?

11.

тобой идёт.
По камню гладкому скользя,
не тормози, иди вперёд:
овец задерживать нельзя,
их у овечьих ждут ворот.
Тебя пока никто не ждёт,
но ты почувствуй, что поток,
тебя толкающий вперёд, —
уже почти клинок.

Константинов Всеволод. И отвергнуть нельзя, идя…. 2020

12.

вековая мгла
Между мной и тобой легла.
Близко-близко встал Арарат —
Под закатом снега горят —
Но нельзя подойти к нему
Никому из нас. Никому.
Ты пойми меня и прости.
Ты совсем меня отпусти
В мой далекий, в мой тихий дом

Снегова И. А.. Я, наверное, неправа…

13.

мной и тобой легла.
Близко-близко встал Арарат —
Под закатом снега горят —
Но нельзя подойти к нему
Никому из нас. Никому.
Ты пойми меня и прости.
Ты совсем меня отпусти
В мой далекий, в мой тихий дом
И добром помяни

Снегова И. А.. Я, наверное, неправа…

14.

плечи бронзового Ататюрка,
отлучённого от всех божьих домов,
гадят птицы мира —
для них нет различий
по национальности
или религии.
Меня никто не называл дождём…
Мой дождь», — тихо говоришь ты,
поглаживая мою светлую простоволосую голову
и вспоминая о том,
как давно

Е. А Шуваева-Петросян. Саркис. Журнал «Знамя». 2014. №7. С. 111‒112.

15.

нам,
Как сладкая дутма.
Перебирая сквозь очки
Качанье четок и цепей,
Ты клюнешь песен — выпечки
Московских тундырей.
Аракс не верит никому, —
Постой, смиришь обычай,
Так лайся же по-своему,
Пока ты пограничен!
Уже звезда, не прогадав,
Вошла в вечернее похмелье,
Работам,

Тихонов Н. С. Красные на Араксе // Н. С. Тихонов. Стихотворения и поэмы. Л.: Сов. пис., 1981. С.593–598

16.

моя, Армения,
зачем меня оторвали от твоей истерзанной груди?
Зачем я слушаю вести с далекой родины
и тихо плачу, когда никто не видит?
Зачем мы чужие друг другу, праматерь,
и так много того, что разделяет нас?
Зачем я не могу

ссылка?

17.

тебя, земля,
Жгучий мой стон.
Радость моя!
И женщина откидывала прядь
Со лба и тихо руки поднимала,
Чтоб всем и никому принадлежать.
И плоть ее смеялась и стонала,
Переполняясь взорами толпы.
И горло в вороте, как лань в капкане,
Дрожало.

Габриэлян Н. М. Гегард / Н. М. Габриэлян // Поющее дерево. М. : «Фортуна ЭЛ», 2010. С. 112‒115.

18.

Туда, где проступает из тумана
Такой знакомый розоватый туф.
А там сейчас идут за гробом толпы
И дождевая нависает мгла...
Никто меня безумною не счел бы,
Когда бы я пешком туда пришла,
Упала б на сырую землю прямо
Среди камней,

Звягинцева В. К.. На смерть Исаакяна

19.

Теперь родных ножон, избитых на войне,
Лишен героя спутник бедный,
Игрушкой золотой он блещет на стене —
Увы, бесславный и безвредный!
Никто привычною, заботливой рукой
Его не чистит, не ласкает,
И надписи его, молясь перед зарей,
Никто с усердьем не читает…

Лермонтов М. Ю. Сочинения : в 6 т. М. ; Л. : АН СССР, 1954. Т. 1. Стихотворения. 1828–1831. С. 118‒119.

20.

стене —
Увы, бесславный и безвредный!
Никто привычною, заботливой рукой
Его не чистит, не ласкает,
И надписи его, молясь перед зарей,
Никто с усердьем не читает…
В наш век изнеженный не так ли ты, поэт,
Свое утратил назначенье,
На злато променяв

Лермонтов М. Ю. Сочинения : в 6 т. М. ; Л. : АН СССР, 1954. Т. 1. Стихотворения. 1828–1831. С. 118‒119.

21.

идолы, свергнуто бремя
И близок и близок святой поцелуй...
Пусть ты испытало мильоны терзаний
И дух твой подавлен коварной враждой –
Никто ж не сломил твоих жгучих желаний.
Никто ж не погасил души молодой...
И кругом, и нет Черного Года,
Нет

22.

святой поцелуй...
Пусть ты испытало мильоны терзаний
И дух твой подавлен коварной враждой –
Никто ж не сломил твоих жгучих желаний.
Никто ж не погасил души молодой...
И кругом, и нет Черного Года,
Нет мести, нет злобы, гонимый народ...
Есть только

23.

молодой.
Черемуховый сад провинциальный
Вам в Закавказье вашем ни к чему,
Да и вообще мой бред сентиментальный,
Наверное, не нужен никому.
О детстве долго говорить не буду,
От скрипнувшей калитки отойду,
Забуду эту глупую причуду —
Искать чего-то в снящемся саду.

Звягинцева В. К.. Россия и Армения. Левону Мкртчяну

24.

Может быть, высосать вену,
Долго пить свою жизнь из самого же себя?
Желтый отблеск песка ударяет в глаза, слепя.
Нет никого. Я один во вселенной.
Нет никого… Лишь песок, лишь песок раскаленный вокруг.
Только свет, иссушающий свет в глазах воспаленных

Габриэлян Н. М. Сны Комитаса / Н. М. Габриэлян // Поющее дерево. М. : «Фортуна ЭЛ», 2010. С. 89.

25.

свою жизнь из самого же себя?
Желтый отблеск песка ударяет в глаза, слепя.
Нет никого. Я один во вселенной.
Нет никого… Лишь песок, лишь песок раскаленный вокруг.
Только свет, иссушающий свет в глазах воспаленных
Слышу, плещется — только где? — плещется звук

Габриэлян Н. М. Сны Комитаса / Н. М. Габриэлян // Поющее дерево. М. : «Фортуна ЭЛ», 2010. С. 89.

26.

письменах.
Ни Марк, ни Лука, ни Матфей,
ни Иоанн и не Павел
на истинный путь не наставил
строителей наших церквей.
Никто не научит тому,
что мы, хотя бы подспудно,
не знаем; не видим, пусть смутно,
в себе; не имеем в

Кубатьян Г. И. Строители наших церквей // Г. Кубатьян. Имя: Стихи. Ереван: Советакан грох, 1979. С. 67–68.

27.

Тамары,
Чрево ее, золотое руно.
Неподкупная бровь Саака.
Иосифа ускользающий лик.
Дом на фундаменте хлипком.
Лучше, чем ничего)
Улица имени никого.
Блеклый пейзаж.
Его чужеродность
Как данность
Прими.

Арутюнова К. В. Улица имени никого // Новый журнал. [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://newreviewinc.com/karine-arutyunova-4/ (дата обращения ‒ 28.03.2023)

28.

же картина,
Такой же странный храм.
Три купола целы, четвертый обвалился:
Небрежности и лет слепое торжество.
И видно, что давно никто здесь не молился:
Все дико и мертво.
Большой квадратный двор. Журчание фонтана.
Построек новых ряд; в земле обрывки книг;

Кулебякин А. П. Варагский монастырь // Дверь Мехера; Отзвуки Вана : [Стихотворения / Предисл. и примеч. авт. [Эривань] : Армянский коммитет «Верашинутюн», 1916. С. 88‒93.

29.

шатры
Станут вдруг как синий кобальт сини.
Миг — и чудо гаснет, ночь идет
И спуститься в Ереван торопит.
Но внизу никто меня не ждет,
И стакан вина еще не допит.

Шервинский С. В. Вечером на Норке // Стихи разных лет. М. : Советский писатель, 1984. С. 31.

30.

Прощён ореховым вареньем
разбитый бабушкин фарфор.
Переходящее волнами
свернулось на постели знамя
работников
культуры
Профсоюза –
тяжёлый бархат, золотая нить.
И никого – согреть или укрыть.
А там в тюрьме, на нарах мёрзла муза,
мышиным глазом» вытекла звезда,
и ты писал:
я

Климова Г. Д. В доме Параджанова / Г. Д. Климова // Сказуемое несовершенного вида. Избранные стихотворения. Ставрополь : «Ставролит», 2020. Серия «На Кавказе». С. 125‒126.

Никто

Связаться с нами