1.
Ветер с нагорья,
и всколыхнулась пшеница грядами зыбей,
и расчирикался на колоске воробей,
и по зеленому скату холма на просторе
плещется море.
Ветер с нагорья,
Кубатьян Г. И. Море пшеницы. Из Даниэла Варужана // Г. Кубатьян. Зона заплыва: Книга стихов. Ереван: Наири, 1990. С. 40.
2.
Как зрелая пшеница, чище всех
Ты здесь чистилище, ты — фимиам
И будь душе твоей неведом грех, —
Был бы ты единственный мой храм.
Не убий. Геноцид армян и русская поэзия. 1895–1918 / Сост., ред. и вступ. очерк М.Д. Амирханян. Ереван. Национальная АН Республики Армения, Музей-институт геноцида армян, 1996. С. 119.
3.
Густая зелень горных склонов,
Гора двуглавая все ближе.
Не вижу я чужих балконов,
Московского двора не вижу.
В полях качается пшеница,
Пшат пахнет солнцем и весною,
Подернуты загаром лица
Моих друзей, привыкших к зною.
Горчит дымок тондиров-печек;
Над утренним
Звягинцева В. К.. Сокращение расстояний
4.
громко гогоча,
Расхаживают утки,
Ероша перья, грязь топча,
Выпячивая грудки.
Жара безлюдна и глуха,
Как сон сельчан усталых,
Тех, что пшеницу вместо мха
Растят на голых скалах…
В армянских селах не бывав,
Я слышу запах пряный
Коры древесной, знойных трав,
Кончаловская Н.П. У родника в селе Туманян // Н.П. Кончаловская. Цвет: Стихи. М.: Сов. писатель, 1961. С. 51–52.