1.
ты перевел?
Да лист, может статься, всего-то.
Урывками, сколько там ни говори,
работал – то утром, то ночью.
Листал комментарии и словари
и сызнова видел воочью:
убит Варужан и зарезан Севак,
упали, и пыль заклубила…
Ах, брось ты, ей-Богу! Все было
Кубатьян Г. И. Баллада о Даниэле Варужане и Рубене Севаке // Г. Кубатьян. Зона заплыва: Книга стихов. Ереван: Наири, 1990. С. 38–39.
2.
мире не славны
армянские хачкары?..
Я врат не отопру
ни умыслу, ни силе:
твои меня добру
ущелия учили.
Листая твой словарь
взволнованно и рьяно,
я в жизни не сорвал
плода в садах Сарьяна.
Блаженному служа
и в каменное канув,
живительно
Чичибабин Б. А. Четвертый Псалом Армении // В стихах и прозе. 3-е изд., испр. Харьков: Фолио, 2002. С. 310–312.
3.
многочисленным корням,
давно проращенным в нем,
плюсуются древние корни армян
с их окаменевшим огнем?
Зачем, подобрав погуще тень
он приговорен
словарем
начать, а также кончить день,
весь день деньской напролет?
Фонетики треск, хряск, лязг
не стоит большого труда,
но с
Слуцкий Б. А. Изучение армянского языка // Литературная Армения. 1987. № 11. С. 35.